— Ничего не говори! — процедила та, сжав зубы.
— С-скуталу, я…
— ЗАТКНИСЬ!!!
Скуталу трясло. Не от страха. От ненависти.
Я решил расставить все точки сразу.
— Доктор, — обратился я к нему. — Нужно поговорить. Давайте-ка отойдем.
Мы вышли из здания.
— Вы что-то хотели мне сказать?
— Верно. Хотел. Хотел сказать ТЕБЕ, чтоб ты не трогал Скуталу! Она уже не та беззащитная, маленькая пегаска, которую ты предал! И у нее есть мы! Поэтому, если ты намерен сообщить о ее местонахождении в приют, куда пытался ее упечь, советую подумать еще раз.
— Нет! Я лишь пытаюсь сказать…
— Я, быть может, не знаю мотивов твоего поступка, но я не могу себе представить чего-то более гнусного, трусливого и подлого! Она надеялась на тебя! Ты плюнул ей в лицо! И теперь ты чего-то хочешь, да?! Хочешь изменить ее отношение к тебе?! Ведь так?!
— Да…
— Так вот. Забудь! Такого не прощают! Все, на что ты можешь надеяться, быть может, это на то, что со временем она поймет твои мотивы. Может быть. А вот о прощении можешь забыть абсолютно точно! Подлости таких масштабов, оставляющие без крыши над головой того, кто и так уже получил от жизни страшный удар, не смываются!
— Я… Я не знаю, что делать… — Хортвелд рухнул на ступени.
— А ничего не делать! Лучший из вариантов для тебя — не обращать на нее внимания. Относиться так, будто видишь первый раз в жизни. Просто пациент — как ты когда-то изволил выразиться.
— Наверное, вы правы… Я постараюсь… Я так и сделаю…
— Надеюсь, тебе не надо будет напоминать, что о Скуталу никто от тебя ничего не должен узнать?
— Да… Да, конечно… Я понял…
— Хорошо если так. А теперь возвращайся в больницу.
Хортвелд удалился. Я постоял еще какое-то время на ступенях, чуть успокаиваясь, и тоже вернулся к своим.
ЭйДжей тихо дремала на скамье.
Из хмуро пялился на двери, похоже, тоже не до конца отделяя сон от яви. Что и неудивительно, учитывая весь этот день и то, что крови он сдал намного больше нас.
Скуталу, забравшись на сиденье с ногами, сжавшись, тихонько смотрела на меня.
Я присел рядом.
— Хортвелд больше не проблема. Думаю, он никому, ничего не скажет, — "по крайней мере сейчас," — подумал я.
Скуталу еле слышно выдохнула:
— Хорошо…
Лишь предательски дрогнула губа.
Я приобнял ее крылом, и мы продолжили ждать…
* * *
Тихо сработал "вызов" лежавшей под сиденьем рации.
Скут встрепенулась и передала мне наушник.
— Слушаю. Алекс.
— Алекс? Это я Кэп, — послышалось сквозь треск статики. — Заказ на рации дал, будут завтра. Прибыла полусотня гвардейцев — куда посылаем?
— М-м-м… Отправь шестерых сюда, в больницу. Четверых — к дому Флатершай и несколько на ферму Эплов. Остальных — расквартируй и расставь посты на свое усмотрение.
— Есть. Понял.
— Нападения сегодня были?
— Пока ни об одном не слышал.
— Хорошо. Еще что-то?
— Никак нет.
— Тогда конец связи.
— Конец связи.
— Че-т… …чилось? — зевнула Эплджек.
— Да нет. Просто в город прибыли гвардейцы, которых я сегодня запрашивал.
— А-а… Неплохо.
— Угу.
И снова тишина…
* * *
Не знаю, сколько времени прошло.
Из дверей, ведших в предоперационное помещение, снова появился уставший Хортвелд. Вслед за ним санитары выкатили носилки.
— Все будет в порядке, — проговорил он, старательно не смотря на Скуталу. — Двухместная палата на втором этаже. Соседняя койка пуста. Правое крыло. Можем разместить вас в соседней, одноместной, если хотите.
— Конечно, — кивнул за всех очнувшийся Из.
— Пойдемте, я провожу.
Хортвелд показал нам палату. Ну… Крашеные стены, лампа и довольно широкая койка без тумбы, занимавшая почти всю крохотную комнатку, за исключением каких-то аппаратов.
— Вот. За сим, позвольте откланяться. Если я понадоблюсь — я внизу, в комнате дежурного врача. Сестра — на этаже. Доброй ночи, — тут он, похоже, все же глянул на Скуталу, судя по тому, как сверкнули льдом ее глаза.
Дверь за врачом закрылась.
— Я пойду, подежурю, — поднялся с койки Из.
— Агась. Потом я, — ЭйДжей повесила шляпу на какой-то прибор и растянулась на койке.
— Договорились, — кивнул я и тоже прилег.
Из вышел.
С другой стороны койки приткнулась Скуталу, заставляя нас с Эплджек придвинуться еще плотнее друг к другу… Я, конечно, могу ошибаться, но, судя по выражению лица ЭйДжей, она не имела ничего против. А я и подавно.
* * *
Проснулся я уже далеко за полночь.
ЭйДжей уже не было, зато валялся Из. Это уже меня совсем не интересовало. Значит, пора вставать. Я огляделся. Темно. Скуталу стоит рядом и смотрит в окно на ночное небо. Я перевел взгляд на окно, за которым ярко светилась, выделяясь среди остальных, одинокая звезда. Что ж. Луна ведь ведает еще и связью с загробным миром и умершими. Так что кто его знает, быть может, это был привет для Скуталу…
— Скут.
Пегаска вздрогнула:
— А?
— Давно они сменились? — кивнул я на Иза.
— Ну-у… Больше часа точно.
— Пойду, посмотрю, как они там.
— Ага…
И она снова вернулась к ночному небу и звезде.
Я вышел в коридор.
Меня приветствовали двое гвардейцев у дверей палаты. Еще двое стояли у лестницы. Расспросив их, узнал, что еще пара расположилась на первом этаже. Что ж. В целом грамотно…
Я вошел в полутемную палату.
У койки Радуги дремала на стуле Эплджек.
Я тихонько потряс ее за плечо.
— А? Че?
— Иди поспи, — прошептал я. — Я подежурю.
ЭйДжей кивнула и тихо вышла.
Я уселся на стул. Прикрыл глаза.
Снаружи встрепенулась стража.
Чье-то копыто легонько стукнуло в дверь.
— Разрешите? — негромко спросил Хортвелд, входя.
— Да ты уж тут…
— Я только проверить ее состояние.
— Долго она еще может так проваляться?
— Не думаю. Скоро должна прийти в себя, правильно делаете, что дежурите.
— А в целом?
— Организм, конечно, молодой, крепкий, но даже так может понадобиться несколько недель.
— Мда… Есть ли они у нас… — негромко вырвалось у меня.
— Вы что-то сказали?
— Да нет.
— Тогда я удаляюсь.
И Хортвелд вышел.
Из вновь навалившейся дремы меня вывел тихий скрип двери.
На пороге появилась Скуталу. Она тихонько подошла к стулу и уселась прямо на пол.
— Как она? — одними губами спросила она, уже зная ответ.
— Хортвелд сказал, что скоро может прийти в себя.
Скут грустно посмотрела на меня.
Я вздохнул, подхватил ее и усадил себе на ногу.
Мы стали ждать.
* * *
За окном потихоньку забрезжило утро.
Я сидел один. Скут уже ушла к тому времени обратно в нашу палату.
— Алекс?
Я вздрогнул, приходя в себя.
— Радуга! Очнулась?!!
— Аг-га… Наверн… — неуверенно улыбнулась пегаска. — Где я? Больница? Че случилось?
— А ты что-то помнишь?
— Ну… Как в храм этот вошли — помню. Как путь решила разведать. Как что-то кинулось на меня. Я заорала. Вроде попробовала от удара уйти. Не получилось. Потом я, наверное, влетела в стену. Что дальше — хоть прибей не вспомню…
— Скажем так. Будь те твари точнее при ударе, будь он сильнее, будь у тварей чуть больше времени или не окажись при нас аптечки, этого разговора могло бы и не быть.
— Спасибо, Алекс.
— Э не! Не мне говори спасибо, а Изу! Это он кинулся в копытопашную на двух тварей сразу, отвлекая их от тебя. Это он оперировал тебя на месте, чтоб дать шанс добраться сюда. Это он тащил тебя всю дорогу. Это он сдал, большую часть крови на необходимое тебе переливание, хотя и мы помогли. Наконец это он дежурил тут почти всю ночь.
По мере того, как я говорил, глаза Радуги увлажнились.
— С-сено… — сморгнув, пробормотала она еле слышно. — А в нем и правда что-то есть…
Она надолго замолчала.
— Можешь… позвать его сюда? — отдохнув, уже громче и внятней, но все еще с какой-то дрожью в голосе, попросила она.
— Конечно, — поднялся я.
— Из! — шепотом пытался дозваться я брата, тряся его.
…
— Из! Подъем!
— А? Чего? Уже пора?
— Тихо! Радуга очнулась. Хочет поговорить с тобой.
Вот тут он моментально проснулся! Только я его и видел!
Я не стал ломиться вслед. Им нужно было поговорить, и я был бы там лишний. Вместо этого я впихнулся в свободное пространство между поднятым бортом койки и Эплджек.
— Э, Из! Полегче! Не прижимайся! — сквозь сон проговорила ЭйДжей.
— Это я, Алекс.
— А! Ну тада ла-а-ано, прижимайся! — тихо улыбнулась она.
Я лежал на больничной койке, всем телом ощущая дыхание пони, которая мне так нравилась, и вдыхал аромат, исходящий от ее гривы. Аромат земли, лета, солнца, немного пота, свежего сена, выпечки и, конечно, яблок. И, несмотря на все трудности, что еще предстояло преодолеть, все вопросы, что еще нужно будет решить, появилось стойкое ощущение того, что у нас все будет хорошо.
